Помню, пару лет назад оказалась я в Москве в одной компании с двумя русскими девушками, приехавшими ненадолго одна - из Германии, другая - из Франции. Девушка, приехавшая из Германии, представилась медсестрой, приехавшая же из "Парижа", представилась гламурной и востребованной журналисткой в "разных изданиях". Стопроцентная фейковость "гламурной журналистки" бросалась под ноги её туфлями "Tamaris", купленными, судя по форме носка, лет пятнадцать назад, била в нос духами Ives Rocher за двадцать евро поллитра, ездила по ушам ошибками во французском даже в тех немногих фразах, которыми она щеголяла перед публикой, и, главное, страшно раздражала уходом от любой конкретики имен, названий, наименований хотя бы тех изданий, для которых она работает ("я не могу разглашать, это против законов профессиональной этики!"), равно как и дипломов, которые она в "Париже, в Сорбонне" получила. На просьбы дать что-нибудь из написанного ею почитать, журналистка ссылалась на свои блоги в соцсетях и бесплатные статьи в роосийских интернет-изданиях. На просьбы "а по-французски что-нибудь?" - с отчётливым подвизгиванием бросала "да отстаньте же".
Медсестра, напротив, была скромна, безупречно ухоженна, в новое, неброское, из хорошего ценового сегмента одета, она назвала охотно и больницу, в которой работает, и отделение, рассказала, как трудно было учиться, как она не с первого раза сдала экзамены на сестринский сертификат, как мечтает выбиться в акушерки и теперь уже договорилась с начальством о модальностях своего дополнительного образования без отрыва от производства, рассказала и женихе своём, оптике, с которым они из Москвы предполагали лететь продолжать отпуск в Крым, а потом - в Узбекистан. Тем не менее, верхне-, по большей части даже МГУшно образованная компания смотрела сквозь медсестру, только что не записывая её в обслуживающий персонал, страшно и заметно сдерживаясь, чтоб не высказать ей, серьёзно учившейся, серьёзно работающей, откровенного пренебрежения. И охотно, без грамма иронии, внимала трескучей, безграмотной, неконкретной и лживой трескотне самообъявленной журналистки из городу Парижу,очевидно живущей на пособия и ни к одной из французских редакций на подходившей никогда в жизни даже на пушечный выстрел.
