Дикий капитализм

Из истории теплохода «Булгария». Невидимая лапка рынка побуждает предпринимателей выколачивать из своего капитала максимально возможную прибыль (и ведь далеко не все собираются заниматься текущим бизнесом длительное время — иной раз имеют целью по-быренькому сорвать куш и вложить его в какой-нибудь офшорный банчок или в недвижимость, так что деловая репутация их не сильно заботит), не заботясь ни о персонале, ни о клиентах. И когда государство самоустраняется — неважно, по идеологическим причинам, если правители относятся к церкви Св. Экономикс, или через подкуп чиновников — то хозяйчики ведут свои дела по-готтентотски...

История отношений «Украины» со Светланой Инякиной началась в 2007 с перерывом на 2010, когда ее арендовал бывший летчик Руслан Ибрагимов. Он переименовал ее в «Булгарию», стремясь избавиться от дурного имиджа, закрепившегося за «электричкой» в последние три года.

— С туристами постоянные скандалы, приходили не вовремя, стоянки сокращали! — раздражается дежурная по вокзалу — больше всего от пассажиров доставалось дежурным, хоть вина не их.

За постоянные опоздания «Украину» прозвали «Летучим голландцем». Никто никогда не знал, откуда и во сколько она появится. Расписание оставляли во всех портах, но нигде не успевали. Поэтому их нигде и не ждали вовремя. Но команда была не виновата — ей постоянно приходилось что-то ремонтировать. На ремонт тратили стоянки, из-за ремонта сокращали экскурсии, туристы жаловались, опаздывали на работу — все шло по-прежнему.


Форум речных путешественников, сентябрь 2010 — февраль 2011

uk85286: 17 сентября д/э «Булгария» закончил навигацию-2010 и в данный момент следует в порт приписки Пермь на зимний отстой и ремонт.

Scarlett O'Hara: Хочу на «Булгарию», расстроена, что отмена рейса получилась. Ребята!!! Но не всё упущено!!! В навигацию-2011 пойду на ней точно, раздразнилась ей шибко и мечту осуществлю по-любому. А может, раньше что-то получится, а?

kutuzov: Насколько мне известно, в 2011г. «Булгария» будет работать от Казани

железный дорожник, я тоже такое слышал, хотя там все зыбко, ведь машина требует достаточно серьезных вложений.

1дмитрий: Может, новый капитан ее до ума доведет или до ручки. С ней работать надо, а так кидают ее с места на место, да и сама в Перми, команда где-то в Самаре, перед самой навигацией появляется, а с ней конкретно поработать надо.


Я хожу вдоль теплоходов. «Павел Миронов», «Андрей Рублев». Четырехпалубные, огромные, красивые. Но я столько раз пересмотрела реконструкцию трагедии в 3D, что теперь в моем воображении они падают на бок и уходят на дно. Встряхиваю головой, чтобы прогнать наваждение. Делаю шаг на борт «Павла Миронова». Здесь есть человек, что работал на «Булгарии» четыре года назад.

Спрашиваю штурмана Валерия Кокорина. На камбузе готовится обед, и запахи ползут по длинному коридору. Пассажиров нет. Удивленная девушка провожает меня до дверей каюты. Он выходит — за ним обеспокоенная женщина. Жена. Эта каюта – их дом на полгода. Четыре года назад Кокорины были в команде, которая ушла с парохода, устроив скандал и позвав в свидетели телерепортеров.

— Нас бросили на рейде, на звонки не отвечали, — говорит Валерий Кокорин. — Мы очень долго простояли. Ни питания, ни топлива — ничего не было. Механик вызвал репортеров. Подошли к причалу, собрали вещи и уехали домой.

— Мы долго не проработали, — дополняет жена. — Как с зарплатой нас обманули, собрались и ушли. Первые два месяца мы получили, а за третий и половину четвертого — ничего. Инякина сказала: «И так вам много».

Демонстративный исход команды во главе с капитаном случился только раз, но люди посреди навигации уходили постоянно. В команде все время кого-то не хватало. Профессиональные речники обходили «Украину» стороной, а безработных в разгар навигации немного. Пустоту заполняли случайными людьми — без речного образования, иногда — под чужими документами. Не платить за последние полтора месяца вошло в привычку.

— Не первый год работаем, нам было вообще странно: должен же быть порядок на пароходе, — говорит жена штурмана. — Мы-то пришли с документами, книжками со всеми. Нам привезли договора, мы их выкинули сразу же. Потому что не согласны. Они: «Мы другие принесем». Но так и не принесли. Трудовые книжки были у нас на руках. Какие налоги, если мы не числились вообще нигде!

Из каюты Кокориных выбегает мальчик лет 12. Он был с ними и на «Украине».

— Вы не боялись плавать с ребенком?

— Мы никогда не думали об этом. Не могли себе такого представить.

Из команды, в которой работали Кокорины, в последний рейс на «Булгарии» вышли пожилая прачка, молоденький матрос — они погибли, и старший механик — он выжил, но много времени провел в больнице — не мог отойти от шока.

— Я и сейчас не могу представить, как можно утонуть, — качает головой штурман Кокорин.

После ухода команды арендаторы сколотили новую. В ту же навигацию на борту случился пожар — горел двигатель. «Украину» довели до докаи поставили на ремонт.

Людмила Сафронова работала на «Украине» вместе с мужем. Она рулевым, он капитаном. Именно капитан Сафронов в 2009 возглавил исход.

— Вся команда разбежалась из-за неуплаты денег, — говорит Людмила. — Когда в 2008 мы угоняли теплоход, даже швартоваться было некому — ни в шлюзах, ни к причалу. Комсостав швартовался — старпом, второй штурман. Потому что нет матросов. Грузчиков не было. За погрузку ресторана, белья обещали платить отдельно, но денег никогда не было. Мальчишки стали отказываться. Инякина говорила: «Не хотите работать — уходите». Не долго думая, они стали уходить. Кто хочет работать бесплатно? А потом уже некому стало, она стала звать кого попало, с берега.

— Что значит «с берега»?

— Вместо механика пришел крановщик. Взял диплом брата-судоводителя и говорит моему мужу: «Я ж с ним похож». Муж говорит: «И что толку, что ты с ним похож? Ты же не имеешь отношения никакого». Его посадили на рейсы по распоряжению Инякиной.

— А как он там разбирался?

— Да никак он не разбирался. За него вахту просто стояли и все. Он пьяный все время был.

Два года назад Людмила родила сына и потеряла мужа. Он тяжело болел и умер за пять дней до катастрофы на «Булгарии». Людмила винит во всем работу: капитан Сафронов заболел из-за эмоциональных перегрузок. То, что случилось с «Булгарией», могло случиться в любом рейсе, и он это понимал.

— 2009 год нам дался очень тяжело. Беда, которая случилась на пароходе, она могла случиться и в 2009.

— Почему?

— Потому что мы тоже ходили на одной машине, и мой муж Александр Николаевич на себя брал всю эту ответственность.

— Почему вы так рисковали?

— Ну... Как бы все дело именно что в деньгах... Для нас это все было большим риском. Она писала распоряжение и обещала заплатить деньги. Если бы знали, что никаких денег не будет, то и... У нас с туристами скандалы были. Зачем все это делалось, я не знаю. Зачем муж на себя такую ответственность брал. Все это сказалось на его здоровье. Никто не знал, что мы даже в шлюза заходим на одной машине. Я сама за рулем стояла, а муж на двигателях, на телеграфах. Было очень тяжело. И страшно.

— В чем опасность заходить в шлюз, если только одна машина работает?

— Если не сработает задний ход, можно вышибить ворота. Это все грозит аварией.

— Пробоина — и судно бы затонуло?

— Да, это все могло быть точно так же.

— Вы понимали, что это может случиться?

— Да, конечно. Я вот когда узнала об этой трагедии, я сидела и сама про себя рассуждала: так как мужа нет, а с кем мне поговорить — только с собой. Сидела и думала. Это должно было давно случиться. Я работала не первый год, я все это понимала. Хоть нам и говорили, что у корпуса нормальная толщина, днище было худое у «Украины». По сравнению с теплоходом «Глазуновым» корпус очень плохой был. Когда делали покраску, даже видно было машинное отделение сквозь дыру.

— Ее заделали?

— Когда мы работали, ее никто не заделывал. Она была выше ватерлинии, где-то на уровне иллюминаторов. Поэтому опасности не представляла. Но дыра она и есть дыра. Можно было свободно засунуть лом, и он мог очутиться запросто в машинном отделении.

— Прогнившая дыра?

— Да, это старый металл. Там много всяких недостатков, все это покупалось, и на все закрывались глаза.

— Может быть, Светлана Инякина не понимала серьезность ситуации?

— Все она отлично понимала, потому что о ремонте ей говорили не раз. И то, что подписывали акты о приемке... Просто совали деньги — и в Перми, и в Казани — всем. И все время — то у нас лицензии нет, то одного нет, то другого. Нам даже в Ярославле в 2009 году запретил выход начальник порта.

Капитан Островский был другом ее мужа. Звонил, звал в навигацию, но Александр Сафронов был тяжело болен, лечился от рака крови. Людмила снова и снова перебирает в памяти все, на что закрывали глаза. Однажды пошли в Самару, а дошли только до Ульяновска — сгорела катушка в электромоторе. С туристами — скандал. Их срочно высадили и увезли на автобусах, других привезли и пошли в Астрахань — на одном двигателе. Катушку привезли только в Самару. Каждое упущение ложилось грузом на сердце ее мужа. И оно не выдержало.

— У хозяйки не было денег на все, что нужно откачивать: подсланевые воды, фекальные. И мы всегда шли с креном. Муж постоянно наказывал механикам, чтобы они выравнивали крен. Я не знаю, как они это делали, но выравнивали…

Отдельная беда — отношение к команде. Про команду просто забывали. Забывали, что команде нужно что-то есть во время рейса. Из-за этого «Украина» постоянно выходила в рейс с большим опозданием, а потом приходилось сокращать стоянки, отменять экскурсии.

— Однажды мы вообще опоздали на шесть часов. Сначала ждали, пока привезут продукты на команду, потом — топливо. Туристы, конечно, жаловались, но что нам было делать. Не могли же мы им сказать.

— Может быть, Светлана Инякина сама оказалась в трудной ситуации?

— После того, как начались проблемы с зарплатой, она приехала на дорогой иномарке. Нам все стало ясно. Значит, ей все равно, что люди без денег. Значит, деньги вкладывались не в работу, а в карман. К концу навигации-2009 у нас осталась одна проводница и ее дочь. Представьте, 180 человек посадка — и работают только женщина и ребенок. Перед этим была ночная прогулка, мы в шесть утра пришли к причалу, а в восемь — отправление на короткий рейс. Возможно убрать теплоход двум человекам за два часа? И самое обидное было: девчонка старалась — и ей не заплатили!

Почему капитан Островский, зная обо всех проблемах «Булгарии», все-таки пошел на нее капитаном? Надеялся вернуть долги? Нуждался в деньгах?

— Конечно, нуждался, раз он ей 350 тысяч отдал, — говорит Людмила Сафронова. — Только при нас он ей 125 тысяч отдал, да еще без расписки. Мы ему говорили: «Зачем вы это делаете, Александр Борисыч». Она обещала отдать: «Только помогите мне, чтобы теплоход вышел в рейс». Не знаю, зачем, но это слишком великодушно для нее, потому что она людям больше миллиона должна.

Сафронов и Островский дружили. После смерти мужа Людмила еще успела позвонить Островскому – сообщить о его смерти. А Островский – переслать ей три тысячи рублей.

— Как он мне сказал, я отдал свой долг. А какой долг, я не поняла.

Источник.

Это — только часть истории. Но и этого достаточно, чтобы увидеть в происшедшем классический образец поведения воробуржуев: невыплата зарплат наёмным работникам, отказ от поддержания техники в нормальном состоянии, подкуп контролирующих лиц. Самое интересное, что это — не российская специфика: в 1912 году одной из причин гибели «Титаника» стало то, что радист делал бизнес — работал с коммерческими радиограммами на мыс Рас, за что получал щедрые чаевые, и не доложил своевременно капитану сообщение о том, что в районе океана, куда напрвлялось судно, была неблагополучная обстановка с айсбергами...