КОШКА ПО ИМЕНИ ЛЕВ
На апрельском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС шла речь о необходимости коренным образом улучшить сферу услуг. В скором времени будет принята комплексная программа развития производства товаров народного потребления и сервиса: ремонтных мастерских, предприятий общественного питания и т.д. Известный публицист Валерий Кичин размышляет о ряде негативных явлений в этой области.
Каждый день хожу мимо этой пельменной на Сретенке. И каждый день читаю в ее зеркальном окне: всегда... в большом выборе... пельмени... бульоны... Каждый день эти ликующие слова: «в большом выборе»- будят во мне воспоминания об одном уральском общепитовском заведении, где пельмени дают и с мясом, и с редькой, и с грибами, и с картошкой, и с капустой. И огромные, под названием «Три богатыря». И миниатюрные, фирменные. И жареные, и в горшочке. С бульоном, с томатом, с уксусом, с горчицей, с хреном, а также с жареным луком. Это выбор! На Сретенке же испокон веку кормят фабричными, невкусными, из пакета. А про выбор пишут, потому что принято. Реклама все-таки.
Рекламное слово с некоторых пор стало отскакивать от наших ушей, как горох от стенки. Мы ведь тоже знаем, что так принято. Мы привыкли, что на кассовых чеках теперь заведено рядом с ценой выбивать ласковое «Спасибо». Чек же подает хмурая кассирша, причем покрикивает: «Мелочи на вас не напасешься!»
Когда же это мы успели такое живое, хорошее, искреннее слово передоверить машине? Когда успели так разлучить рекламу с жизнью, текущей подчас совершенно независимо от слов?
Помню, в Свердловском аэропорту табло над дверью объявляло посадку на Курган. Под табло стояла девица в телогрейке и зычно призывала пассажиров московского рейса. Испуганные курганцы то и дело пытались затесаться между москвичами, и бдительная девица их деловито отгоняла. «Так ведь написано же!»- умоляли курганцы. «Мало ли что написано!» - убежденно кричала им девица. И она, к сожалению, была права. Слову написанному во многих случаях лучше не верить, чтобы не попасть впросак.
В авиакассах мы любуемся красочным панно: обаятельная стюардесса предлагает приятно улыбающимся пассажирам обед. Панно прямо-таки дышит уютом и гостеприимством, и длинная очередь к кассе уже как-то не так удручает. Думаешь: ну, что эти маленькие земные неудобства перед великим заоблачным чудом! Летишь бог знает где, и тебя поят водой из пластмассовых чашечек!
Когда-то кормили еще и вареной курицей, джемом и булочками. Почти как на рекламном панно. Было это замечательно: мы растягивали удовольствие, разворачивая затейливо упакованные нож и вилку, долго мазали курицу горчицей, а булку джемом. И жевали тщательно, наслаждаясь самой мыслью, что здесь, за облаками, мы совсем дома.
Теперь, попивая пустую воду, с тоской вспоминаешь оставленную дома вареную курицу и целую банку джема. И думаешь: вот если бы тот человек, что распорядился отменить бортпитание на двух-трехчасовых рейсах, летел бы сейчас с нами! Если бы он приехал в аэропорт вот так же, как мы,- метро и автобусом, потратив на это положенные два или три
часа, да еще два-три часа глотал бы слюну в полете, да потом, по прибытии в чужой город, постоял бы в ожидании багажа, и все это без обеда,- разве тогда он решился бы отменить питание? Ну, коли кормить нецелесообразно в счет билета, придумал бы питание за отдельную плату. Для детей, которые тоже иногда летают. Для тех, кому долгий пост противопоказан. И просто для желающих граждан.
Вообще-то сервис в воздухе бушует вовсю. Подчас очень хитроумный и даже неожиданный. Вот на рейсе Алма-Ата-Москва, например, сообразили для пассажиров викторину «Знаешь ли ты Аэрофлот?». Помню,все очень обрадовались, думали, выигравшего покормят. Но нет, дали совершенно несъестной сувенир. На других рейсах газеты развозят, продают те же сувениры. Можно купить на высоте в десять тысяч метров
термометры-барометры в виде спасательного круга и крем для бритья, а также телевизионную башню в миниатюре. Смотришь на это изобилие и думаешь: что, если где-нибудь под телебашней лежал бы какой-нибудь пирожок или бутерброд! Глядишь – и оживилась бы торговля, и полет пошел бы резвее, и вовремя накормленные пассажиры еще чаще благодарили бы Аэрофлот за культуру и предупредительность.
Про общепит на земле и над землей можно долго распространяться. Чтоб покончить с этим, расскажу еще одну историю - сочинскую. Там, в гостинице «Москва», вы, наверное, знаете, рестораны один другого замечательнее. Русский зал, европейский. Кухня, правда, одна, но важно название. По утрам рекламные плакатики в фойе приглашают отдыхающих
позавтракать. Но все почему-то мимо этих русско-европейских залов бегут в стекляшку – стоять в очереди за сосисками. Подивился я косности сочинских старожилов и гордо пошел по приглашению.
Помнится, еще размышлял, какой же это мне зал выбрать, европейский или русский. Ладно, решил, пусть русский будет - блины, наверное, сметана, чайком поутру побалуюсь.
Ресторан вообще-то был открыт. Но пуст. Даже официантов не видно. Посидел за столиком – не помогает. Потом кто-то пришел в белом, очень удивился мне, спросил, чего я тут жду. Завтрака, говорю, обещанного. Человек в белом несколько от этого раздражился, дернул подбородком и сразу ушел за кулисы. Я понял, что очень ему помешал. Но решил еще посидеть на всякий случай. После паузы пришли официанты и целой компанией стали меня отговаривать: мол, ничего нет хорошего тут на завтрак и будет дорого, в то время как в стекляшке «Свежесть» дают сосиски. Так что плакатик плакатиком, а все дороги в ту стекляшку ведут. В стекляшке меня покормили сосисками и соленым огурцом, на срезе которого отчетливо виднелись следы чьих-то предыдущих зубов, и я ушел сравнительно сытый, но недовольный собой: и когда же это научусь наконец не обращать внимания на рекламу!
Не научился, однако. И это вскоре опять привело к конфузу. У меня магнитофон испортился любимый - «Астра». Новый, на гарантии, даже обидно. Позвонил в ателье. Везите, говорят. Ехать на другой конец Москвы, а магнитофон тяжелый. На машину я еще не накопил, делать нечего - поймал такси, везу, смотрю то на пейзаж, то на счетчик. Через шесть с полтиной приехали к ателье. Внес свой магнитофон в большой зал, сплошь украшенный плакатами. Стою в очереди, читаю, как положено, рекламу и, между прочим, узнаю из нее, что мой гарантийный магнитофон мастерская обязана сама, за свой счет доставлять туда и обратно. Тут я опять очень воодушевился. «Как удобно, однако!» - думаю. Какого же я дурака свалял, такси ловил, а ведь гарантия - не шуточки. Тут тебе и увезут, и привезут - почему, действительно, человек должен страдать, если ему в магазине
такой нестойкий товар подсунули! И извинятся еще, наверное, сейчас за беспокойство.
Приемщица, едва я эти разговоры завел, опять очень удивилась. Посмотрела так, будто я в Антарктиде фиников захотел. Но сдержалась. Просто объяснила очень сухо, что мало ли что на плакате написано, а машины все равно нет, и если и есть, то долго ждать, может быть, целые три недели, и еще неизвестно, сумеет ли машина до моего дома доехать, потому что у нее нет пропуска внутрь Садового кольца.
В положенный срок я за ним явился, привез опять домой и включил: раньше звука не было, теперь есть. Но хриплый, как будто через противогаз. Тут сразу как-то очень обидно сделалось: столько хлопот, тяжесть волок такую, а на деньги, что на такси, мог бы купить две дополнительные кассеты. Вспомнил про обещания на плакате и решил: я буду, если не добьюсь, чтобы ателье свои обязанности скрупулезно выполнило.
Дело принципа. Или мы их, или они нас - третьего не дано. Звоню металлическим голосом в ателье, требую машину гарантийную в тот же миг. Все как по обещанию. На том
конце провода видят, что не шучу, говорят, как с больным: мол, будет машина, ждите. Через два дня, как-то пробившись внутрь Садового кольца, прибыла машина, вошел неразговорчивый шофер, забрал магнитофон под мышку и уехал. Все в один миг свершилось, я и не сообразил, что какая-то странная создалась ситуация: ни магнитофона теперь, ни квитанции, что его забрали. Один только магнитофонный паспорт остался. А в нем гарантийный талон - как же ремонтировать-то теперь будут! Звоню снова в ателье, там
подивились даже моей настойчивости. Как, говорят, паспорт? Мы без паспорта не можем. Так что вы возьмите такси и паспорт привезите. А на шофера нечего валить, он тут ни при чем, он вообще никогда эти магнитофоны не возит.
- А что же он тогда возит? - спрашиваю.
Замолчали выразительно: мол, гражданин не в свои дела суется. Действительно, не в свои дела. Отвез я им паспорт, потом снова ждал, пока отремонтируют, потом неделю сидел у телефона, от звонков вздрагивая: обещали, что позвонят о доставке. Три раза звонили: ждите, сейчас магнитофон будет. Но то ли машина ломалась, то ли в Садовое кольцо ее больше не пускали, а только пришлось мне, потеряв терпение, поехать за «Астрой» самому. Теперь она мне вдвое дороже кажется, «Астра» моя: ведь столько вместе вынесли. Я ее и слушать теперь без крайней надобности боюсь: вещь хрупкая, вдруг снова придется в ателье ехать, а я этого уже не выдержу.
Но, на свою беду, я как-то еще один плакатик прочитал: если поставить свой телевизор на абонементное обслуживание, то будет очень хорошо. Потому что его будет постоянно опекать мастер. Раз в полгода приходить в порядке профилактики, чистить, смазывать, кинескопы менять. И всего за четыре рубля в месяц. В общем-то четыре рубля тоже на дороге не валяются, но, с другой стороны, кинескоп не одну десятку стоит, и получается, что очень удобно. И без очереди. Ателье прямо гарантирует: если четыре рубля, то мастер по первому же зову немедленно приходит, и ни одну программу «Время» клиент таким образом не пропустит. Тем более «Что? Где? Когда?».
Конечно, я тут же взял абонемент. И целых два года аккуратно платил по четыре рубля в месяц. Ателье на Кировской исправно эти денежки получало, но мастер в порядке профилактики никак не приходил. Ладно, думаю, зато если кинескоп взорвется - тут я и пойму всю выгоду замечательного нововведения. Кинескоп не взрывался никак, зато цвета
стали рыжеть и выгорать, и я вызвал мастера. Через две недели, сказали, прямо будто холодной водой обдали в самое сердце. «Как две недели?»—кричу. Нервный уже стал через этот сервис. «Как, - кричу,- если у меня абонемент, если я четыре рубля уже два года вношу?»
- Мало ли что абонемент, - говорят мне классическую фразу, и я понимаю, что снова остался в дураках. Поверил рекламе, ну что мне с собой делать! Абонемент, конечно, в ателье сдал обратно, его там привычно взяли, но денег не вернули, и как тот мастер в порядке профилактики из себя выглядит, я до сих пор не знаю.
Но с той поры плакаты разноцветные обхожу за сто метров. Стараюсь не вникать. Мне сообщают, что книга - лучший подарок, а я не реагирую. Потому что где ж ее, эту книгу, купишь! Меня зовут посетить живописные отроги Алтая, а я не соблазняюсь, потому что знаю: хмурый проводник будет сурово гнать туристов от местных достопримечательностей в стекляшку с сосисками, где нужно предъявлять талон, а кто сосисок не хочет, то талон пропадает и обратно на деньги его не меняют.
И если я теперь вижу кошку, то никакая реклама меня не убедит, что это лев.
Очень большой стал скептик. А это, конечно, грустно.
