КАК ВСЕГДА
Я, как всегда, еле глаза продрал. Голова болит, сердце колотится, во рту вместо языка—любительский сухарь. «Что ж такое-то?—думаю.— Неужели характера не хватит завязать? Нет, решено: с сегодняшнего утра - ни капли!»
Как решил, так и сделал. Опохмелился кефиром, на работу пошел.
Вахтер в проходной как-то подозрительно на меня посмотрел.
- Что с тобой, Петров?—говорит.—Ты ли это?
- Я,- говорю. - А что?
- Трезвый ты какой-то на удивление. На себя не похож!
Меня даже передернуло. Ничего не ответил, пошел к рабочему месту.
В цеху рабочие при моем появлении притихли. Потом начали шушукаться.
- Ребята,- говорят, - это кто? Петров?
- Что-то не пойму. Вроде бы и он, только почему-то идет ровно.
- А может, его брат? Петров-то всегда бормочет: «Калинка-малинка моя!»
Я и тут выдержку проявил, ничего не сказал. Около своего-станка поздоровался с бригадиром:
- Салам, Андрей Палыч!
- Салам, салам. А вы, товарищ, собственно, кто будете?
- Да вы что, все с ума посходили? Я Петров! Петров! Работаю здесь, на станке на этом!
- Ладно, парень, не заливай. Мы шутки тоже понимаем.Но прямого подлога не потерпим. Знаешь ли ты, кто такой Петров? Это гроза нашего цеха и завода. Мы его, как землетрясения, боимся. Не тебе чета...
Плюнул я в сердцах, резко повернулся и из цеха побежал. Прямо напротив завода, в забегаловку. Заказал триста граммов перцовки, кружку пива и соленый огурец. Через пять минут вновь стоял на проходной.
- А, вот и Петров собственной персоной!—обрадовался вахтер. - Тут у нас твой близнец теперь работает.
Только скучный какой-то, нудный: видно, не пьет.
- Калинка-малинка моя!—пропел я, входя в цех на нетвердых ногах.
- Во, видал? — сказали рабочие.- Это и есть настоящий Петров. А то был его родственник, мы же говорили...
- Опять в дугаря!—вздохнул Андрей Палыч.— Иди в дежурку и проспись. И чтоб в последний раз я тебя пьяным на работе видел, понятно?
- Понятно, - ответил я, как всегда, и отправился в дежурку.
