Брать быка за рога небезопасно: того и гляди забодает. чаще всего в переносном
смысле. Последуем же и мы этому примеру и зададимся простеньким вопросцем:
- Что отличает быка от говядины, поросенка от свинины, а овцу от баранины?
Думайте, читатель, не торопитесь. А впрочем, я вам подскажу:
- Ведомственная принадлежность их отличает, вот что.
Потому что быки, коровы, свиньи и прочая бессловесная живность проходят по ведомству сельского хозяйства. А их производные, как то: говядина, свинина, баранина и т. д. - по ведомству промышленности.
Там, можно сказать, деревня со своими фермами, комплексами и утренними
петухами. А тут, наоборот, город с мясокомбинатами и управленческим персоналом. Конечно, стирание граней между городом и деревней в культурном, производственном и бытовом плане идет успешно. Но вот одна-единственная грань - ведомственная — стиранию никак не поддается.
Иной читатель может возразить, что, дескать, ведомственный барьер—понятие чисто метафорическое, условное. Не скажите. Есть барьер. Более того, стена. Я бы даже сказал, бастион, приспособленный для долговременной обороны.
«Добро пожаловать»
или
«Вход воспрещен»?
И вот вам примеры.или
«Вход воспрещен»?
В совхозе «Горноуральский» построили комплекс по откорму свиней. Растут и жиреют там поросята, горя не знают. А администрация совхоза озабочена: куда
сдавать откормленных до нужных кондиций поросят? Близлежащий Нижнетагильский мясокомбинат не принимает, ссылаясь на недостаток мощностей.
Приходится ехать на Серовский (на север) или Свердловский (на юг). А езды - что на один, что на другой – две сотни километров. Дорогу свинки переносят плохо, худеют, а иные и вовсе отбрасывают копытца.
Но двести километров - это еще туда- сюда. Хозяйствам зоны Новосибирского мясокомбината приходится возить скот по железной дороге за полтысячи километров. А вагоны останавливаются у каждого столба. А животных в пути не поят и не кормят...
Или вот такой разительный факт. В Курганской области производство мяса
(в смысле готового к сдаче скота) вчетверо превышает возможности его переработки на мясокомбинатах.
Отсюда понятно, что ворота многих мясокомбинатов, которые, по идее, должны быть распахнуты настежь для бычков, овец и всей прочей специально выращенной живности, оказались наглухо запертыми, бастионно-неприступными.
Выставив ладошку вперед, преграждают путь сдатчикам скота мясокомбинатовцы.
- Ку-уды гонишь?—вопят они, пытаясь перекричать мычащие и блеющие орды.- А ну, вертай назад!
И возвращается скотина восвояси, теряя по пути экстерьер и кондицию, а порою и жизнь. И думает нелегкую думу предколхоза или директор совхоза: как разделить и без того скудный кормовой рацион между тем скотом, что подрастает
в стойлах, и тем, что вернулся. А главное: как затормозить... трудовой энтузиазм людей, которые стараются увеличить производство мяса? Тех, кто заботливо сберегает и выкармливает каждого ягненка, поросенка и цыпленка? Что сказать этим людям и как объяснить столь нелепую ситуацию?
Когда в товарищах
согласья нет...
согласья нет...
- О чем речь? - удивился И. И. Федорус, начальник управления заготовок сырья Министерства мясной и молочной промышленности СССР.-Да вы знаете, что мы успешно выполнили план 1984 года и заготовили мяса больше, чем в 1983-м! А если кое-где в отдельных нетипичных случаях мясокомбинаты не принимают скот, так это потому, что животные не были готовы к сдаче, и, стало быть, виноваты не мы.
На этот раз пришла моя очередь удивляться:
- Иван Иосифович, судя по сообщениям с мест и моим личным наблюдениям, приемку скота задерживают ваши же предприятия! Это именно они не были готовы. Насколько мне известно, мясоперерабатывающая промышленность отстала по темпам роста от сельскохозяйственного производства, и теперь впору городу догонять деревню!
И я подтвердил этот вывод кой- какими фактами. В Кинешме, Ельце, городе Кирове Калужской области и ряде других населенных пунктов должны были в нынешней пятилетке запустить на полную мощность новые мясокомбинаты. А их еще и не начали строить. Тамбовский комбинат должен был войти в строй еще в прошлой пятилетке, а его строят до сих пор, и неизвестно, когда закончат. Только в Российской Федерации таких строек- недостроек двадцать три штуки...
Но тут И. И.Федорус обиделся за свое ведомство.
- А вы знаете, что если бы сельское хозяйство работало как следует, то и строить бы не пришлось!
- Как это? - не понял я.
- Да так. Вот они там целый год откармливают своих бычков да поросят, а осенью, когда видят, что кормов заготовили мало, норовят сбагрить скот нашим, мясокомбинатам. И на предприятиях, само собой, начинается штурмовщина. Сезонность - вот всему причина! Эх, нет еще у нас заготовительной дисциплины...
Слова о дисциплине меня сразили. Может, и впрямь традиционная сезонность
заедает наше сельское хозяйство? Просто надо больше заготавливать кормов, неукоснительно соблюдать график сдачи - и потерь не будет? И рухнут тогда крепостные мясокомбинатовские стены, а их работники будут встречать каждого сдатчика с распростертыми объятиями, как дорогого и желанного гостя?
Обуреваемый этими мыслями, вошел я в здание Министерства сельского хозяйства СССР—и прямиком в кабинет начальника главного управления животноводства П. И. Корнеева.
- Сезонность?—удивился Петр Иванович. - Кто это вам сказал? Взгляните на график сдачи скота по месяцам, вот он на стене висит.
На большом ватманском листе чернели цифры, из которых следовало, что помесячная сдача скота по стране если и колеблется, то весьма незначительно.
- К тому же,—сказал Петр Иванович,- каждый год министр мясной и молочной промышленности издает приказ, в котором устанавливается, когда и сколько необходимо принять скота по каждой республике, области и краю.
- Выходит, товарищ Федорус... как бы это помягче выразиться... не совсем
прав?
- Выходит, так,—с усмешкой отвечал товарищ Корнеев.
Но тогда в чем же дело? Почему мясоперерабатывающая промышленность
не берет за рога (на этот раз в буквальном смысле) всех тех быков, которых ей поставляют сельхозники?
Эскалоп зачетный
Ах, эта межведомственная распря! Принято считать, что в споре рождается истина. Если бы так... В споре двух министерств она скорее всего погибает. И уже не поймешь, кто виноват в том, что в прошлом году множество скота пало по пути на мясокомбинаты.
Может быть, повинны мясокомбинаты? Но помилуйте, они этот скот еще не
приняли и, следовательно, отвечать за него никак не могут.
Значит, виноваты колхозы и совхозы? Но ведь не их вина, что скот приходится везти так далеко. Животные дорогу переносят плохо—хоть проселочную, хоть шоссейную, хоть железную.
А вообще дорога—это как бы нейтральная полоса. Ни к селу, ни к городу она не относится. Бычкам и свинкам не дают в дорогу ни бутербродов, ни «фанту» в бутылках. Погрузили, отправили - и привет.
И списывают хозяйства в убыток животных, павших на нейтральной полосе.
Те же счастливцы, которые все-таки достигли финишной черты, порядком отощали. Да и как не отощать, ежели приходится по три-четыре дня атаковать мясокомбинатовские укрепления без капли воды и без охапки сена. Ведь ни у одного из комбинатов перед воротами нет даже самой примитивной поилки для скотины.
А вместе со стадами и отарами ведут атаку мясоперерабатывающих цитаделей колхозные и совхозные специалисты.
Справка В. И. Блохина, заместителя начальника главка животноводства Минсельхоза РСФСР:
«К сожалению, никто не учитывает издержки на оплату специалистов, сопровождающих скот на мясокомбинаты.
Между тем проверка совхоза «Некрасовский» Липецкой области показала, что для сдачи свиней в течение года отвлекались: главный зоотехник - на 40 дней, зоотехник свинокомплекса - на 216, бригадир- на 32, ветврач—на 20 и бухгалтер -на 56 дней. Итого - 354 дня в году».
Да только напрасно все это. Потому что бычков, свинок и овечек взвешивают
и определяют их качества не живьем, не у ворот, а в недрах мясокомбината, куда никаких представителей не допускают. И взвешивают там уже обработанные туши перед закладкой в холодильные камеры. А сопровождающим остается лишь ждать у ворот и уповать на благородство партнера, что не наколдует он в документах, не снизит качество и вес мяса, не обведет хозяйство вокруг пальца.
Но вот что самое удивительное. За менее упитанный скот мясокомбинаты выплачивают хозяйствам больше, чем за упитанный (таков зачетный коэффициент,
утвержденный обоими министрами). И стало быть, никто не обижен, а план по закупкам скота в общем и целом выполняется ко всеобщему удовольствию.
И поэтому с точки зрения отчетности все обстоит отлично. Ведь счастье в
конце концов не в деньгах, а в том, чтобы хорошо отрапортовать. Отчетность не видит ни длинных очередей у мясокомбинатов, ни падающих от жажды и голода животных, ни жарких баталий между партнерами. Бумага лишь регистрирует результат. Результат на этой бумаге выглядит чудесным апофеозом, где сводный хор громко поет «Славься!», а публика вытирает платочком слезы радости.
Из выступления И. И. Федоруса,
начальника управления •Минмясомолпрома СССР:
И верно, что тут такого особенного? Ровно ничего, кроме очковтирательства.Не знаю, как тов. Федорусу и другим работникам Минмясомолпрома, но лично мне как-то ни разу не приходилось пробовать ни шашлыка, ни эскалопа из зачетного мяса.
Но если мясоперерабатывающая промышленность без особого напряга и ввода новых мощностей может выполнять план, а сельское хозяйство получает за мифических зачетных бычков денежки, как за натуральных, то стоит ли копья ломать: ведь все довольны? Стоит ли поднимать шум по поводу того, что телята похудели, овечки околели, а некоторая толика мяса ушла «налево», поскольку взвешивание продукции проводится в самом конце переработочного цикла? Есть ли смысл будоражить общественное мнение, если все это лишь так называемые «технологические потери », которые неизбежны в мясной промышленности?
Смысл, товарищи, есть. Прежде всего потому, что, как выяснилось, потери эти вовсе не неизбежны.
Потому что есть места, где этих потерь напрочь нет. И это не где-то там, в далеких странах, куда трудно добраться для обмена опытом.
Это совсем рядом.
ДОРОГА ДЛИНОЙ В ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
У ворот Каунасского мясокомбината сидела кошка и намывала гостей. И хотя время для мясопереработчиков было самое что ни на есть горячее, ни рогатой, ни безрогой животины перед воротами не наблюдалось.
Я спросил директора С. Букаускаса, в чем дело.
- Нет необходимости, - короткоответил Станислав Ромуальдович.
- Не понял,- не понял я. –У вас что, простой?
- Работаем на всю катушку,- объяснил директор.- А не стучится никто потому, что мы сами ездим за скотом в хозяйства и принимаем его там же, на месте.
По живому весу.
И он сообщил, что скот из колхозов и совхозов перевозится на машинах, принадлежащих мясокомбинату. Что ежемесячный график вывоза, согласованный с хозяйствами, составляется загодя и выполняется неукоснительно. Что шофер, он же заготовитель, заинтересован в том, чтобы сделать побольше ездок и принять скот как можно более высокого качества.
Я попросил дополнительных разъяснений. Вот они:
а) если прежде за скот, выгнанный за пределы фермы и вплоть до холодильной камеры, никто не отвечал, то теперь всю ответственность за него несет мясокомбинат;
б) если раньше были потери в пути, то теперь их практически не бывает;__
в) если до перехода на новый метод скот маялся и тощал у ворот мясокомбината, то теперь ничего подобного нет;
г) если раньше то и дело возникали конфликты между сельскохозяйственниками и мясопереработчиками, то сейчас они живут душа в душу, стали единомышленниками.
- И давно это так?
- Давно,- сказал Букаускас.- Наш комбинат перешел на новый метод приемки скота с 1967 года, а Клайпедский еще раньше, лет двадцать назад. Да и вся мясоперерабатывающая промышленность Литвы давным-давно работает по-новому.
Сам собой созрел вопрос к Минмясомолпрому СССР: не слишком ли длинна дорога, по которой шествует передовой опыт у переработчиков мяса?
Но, может быть, в министерстве не знают об этом опыте?
Еще как знают! Но вот уже двадцать лет идут споры двух ведомств: переходить или не переходить на прогрессивный метод?
Но, как мы уже выяснили, истина в межведомственном споре не рождается. И причина, пожалуй, одна: мясопереработчики не хотят нести ответственность за скот - от фермы до готовой продукции. Хлопотно очень.
Брать быка за рога — это еще можно. Но брать на себя ответственность куда труднее. Не всякий матадор с этим справится.
