"В архитектуре у нас продолжается ожесточенная классовая борьба... Пример можно взять хотя бы из фактов последних дней — протест группы старых архитекторов против сноса Сухаревой башни... Характерно, что не обходится дело ни с одной завалящей церквушкой, чтобы не был написан протест по этому поводу. Ясно, что все эти протесты вызваны не заботой об охране памятников старины, а политическими мотивами — в попытках обвинить советскую власть в вандализме".
16 марта 1934 года ЦК ВКП (б) согласился с предложением московского горкома партии о сносе Сухаревой башни. До начала сноса московские газеты тем не менее успокаивали: башня, мол, готова к передвижке. В ночь на 14 апреля снос начался. На последние попытки остановить вандализм Сталин ответил: "Советские люди сумеют создать более величественные и достопамятные образцы архитектурного творчества, чем Сухарева башня".
Бригады "Мосразбортреста" крушили кувалдами белокаменный декор. Очевидец сноса, художница Нина Симонович-Ефимова, записывала в дневнике: "Сегодня, 17 апреля, нет уже наружной гигантской лестницы и сверху летят кирпичины. Белые, витые колонки из белого камня — в отдельной груде, разбитые. Разрушение идет необычайно быстро, здание убывает, тает… Но можно заболеть от мысли, что впереди нас никто Сухаревскую башню не увидит…".